В Китае
Путешествие в Китай я начал, вылетев в Шанхай я из московского терминала Шереметьево-2 прямым рейсом Аэрофлота. Ожидая вылета, познакомился с двумя шанхайцами, работниками Hong Kong Airlines. Один из них сильно мне помог, уточнив произношение уже осевших в моем мозгу фраз на путунхуа. Также с его помощью я изучил, как произносятся на мандаринском диалекте некоторые географические названия, которые мне наверняка встретились бы в пути.
В Шанхай прибыл без особых происшествий. Не было еще и одиннадцати утра, а температура уже поднялась выше +30°C. Хорошее начало сентября. Забрав багаж, обменял в находившемся здесь же обменном пункте доллары США на юани. Стопка широких, бледно-красных 100-юаневых купюр с Мао оказалась такой большой, что даже ее половина не влезла в мой кошелек. Разбив наличность на три части, распределил ее по трем разным карманам. Затем быстро нашел в терминале аэропорта Пудонг площадку, откуда отправляются в город поезда на магнитном подвесе Maglev. Купив билет за 50 юаней, прошел шмон (сканирование рюкзака). Сев в вагон, отправился в центр Шанхая.
Из международного аэропорта Пудун еду на высокоскоростном поезде на магнитном подвесе Maglev в деловой район Шанхая Пудун. Сапсаны нервно курят в сторонке. Все удовольствие стоило всего 50 юаней.
Раньше мне попадались ролики на YouTube, где эти поезда разгонялись до 400 км/ч. В реальности же я наблюдал скорость только чуть больше 300 км/ч. Все путешествие длилось не более 10 минут, зато в каждом вагоне зачем-то присутствовали очаровательные стюардессы, не понимавшие по-английски ни слова.
Выйдя из вагона, я оглянулся по сторонам. Не увидел небоскребов, которые во множестве должны были быть в центре города Шанхая. Опрошенные китайцы в один голос сказали, что это — Пудун. Но где же Oriental Pearl Tower и Jin Mao, — небоскребы, которые не так-то просто спрятать на фоне более низких зданий?
Жара и пальмы. Первые впечатления от Шанхая.
Прямо на лавочке в парке я привел в готовность свой нетбук и GPS-приемник. Определил свое положение на карте. Оказалось, что конечная станция магнитной дороги находится в 8-ми километрах на юго-восток он главного ориентира Шанхая — Жемчужины Востока (Oriental Pearl Tower). В принципе, мне было все равно на тот момент, куда ехать: в гостиницу, или в китайскую турфирму, где я должен был забрать свой пермит на посещение Тибета. Я решил смотаться за пермитом, благо дело адрес конторы был предусмотрительно продублировал специально для таксиста китайскими иероглифами.
Сервис в китайских такси меня порадовал: таксисты работают в белых перчатках и четко по счетчику. Цена передвижения на такси по нашим меркам недорогая. Открытые разводы иностранцев могут заключаться только в выборе таксистом более длинных маршрутов к цели. Первое такси привезло меня практически к самому офису турфирмы. Показывая китайским секьюрити название конторы на бумажке и спрашивая «где?» на китайском, очень быстро поднялся на нужный этаж и в огромном офисе вышел на нужную мне китаянку. Китаянка, бывшая когда-то студенткой в славном городе Донецке еще в счастливое время СССР, могла по этой причине с переменным успехом говорить по-русски. Она вручила мне пермит, и мы расстались на позитиве. Самый скользкий момент моего путешествия по Китаю и Тибету не оказался тем камнем, который мог бы утянуть на дно все предприятие. Разрешение на посещение Тибета внешне представляло из себя две массивные белые бумажки с иероглифами, красными печатями (ну, любят китайцы красные печати…) и небольшой голограммой. В Тибете позже выяснилось, что без этой бумажки иностранца никуда не пустят. На самолет в Тибет без этой бумажки ходу тоже нет. К сожалению, после тура в Лхасе мой гид забрал у меня это произведение китайской бюрократической машины, чтобы отчитаться перед местными властями. Я даже не успел его сфотографировать.
В Шанхае и Пекине чувствуется их дружелюбие к западным туристам и бизнесменам: все указатели продублированы на английском
Зато с поисками моего отеля пришлось напрячься. Таксист привез меня в показанное на карте на экране моего нетбука место; не знавший ни слова на английском сотрудник отеля неподалеку дал мне правильное направление для поисков. Проблема оказалась в том, что координаты GPS, взятые при бронировании для этого отеля на сайте iglobe.ru, оказались неверными. Я сидел с нетбуком в поставленной мною ранее точке, которая должна была соответствовать отелю. Реально это оказался скверик, где в тени кустов сидел старик-китаец и неторопливо думал о жизни. (Потом я специально возле входа в найденный отель снял координаты со спутников, получилась огромная для Шанхая невязка между реальными и номинальными координатами одного и того же места – чуть меньше километра. А километр в старом районе Шанхая – это колоссальный геморрой с поисками, и я в этом убедился на своей шкуре.) Для решения этой проблемы пригодились мои навыки разговорного китайского. Спрошенный наугад пожилой работяга-китаец махнул рукой в сторону и сказал, что нужно идти три квартала в этом направлении. Наконец-то в очень колоритном старом районе Шанхая я его нашел. Вспотел из-за жары, многокилометровых походов по квартальчикам, где во дворах часто воняет очень резкими и неприятными запахами, — практически до трусов. После выделения мне номера на шестом этаже, встал под душ и смыл всю соль, грязь и желание завалиться поспать. Интернета в отеле не оказалось, поэтому я отправился в близлежащий Интернет-салон. Из более чем сотни молодых китайцев на английском не говорил никто, поэтому мне пришлось долго там тереться, прежде чем мне дали компьютер для того, чтобы проверить почту и сделать пару звонков по Skype. Не понравилось мне в китайском Интернет-кафе то, что здесь можно курить и их молодежь этим, сидя за компьютерами, активно занимается: все прокурено насквозь, и сигаретный дым витает в помещении очень плотным смогом, несмотря на то, что многочисленные вентиляторы на потолке пытаются все это разогнать прочь. Стоит китайский Интернет копейки – за полчаса серфинга я отдал 3 юаня (около 13,5 рублей). Кое-какие западные сайты в Китае блокируются. Так, немецкие бэкпекеры, встреченные мною в Тибете, говорили, что в Лхасе заблокирован доступ к Facebook. Впрочем, Yahoo!, где у меня основной почтовый ящик, работал корректно, как в Шанхае, так и в Лхасе.
Мой райончик со всеми атрибутами старого Шанхая: бабушками на велосипедах, маленькими лавочками, торгующими всем, что только можно представить и еда в разных видах на каждом шагу.
В отличие от российских городов, где на каждом шагу можно найти салоны сотовой связи, в Шанхае таковые мне попадались на глаза всего несколько раз. Как раз, когда мне нужно было, найти место продажи сим-карты мне не повезло. Вернувшись в отель, я напряг единственную говорившую немного по-английски китаянку-администратора. Она позвонила куда-то, и через 3 минуты на лифте спустился улыбающийся лысый дядька лет 50-ти. Подойдя ко мне, он представился господином Мингом, и заверил, меня, что все вопросы, связанные с сотовой связью могут быть решены с его помощью, не выходя из отеля. За 70 юаней я купил у господина Минга симку China Unicom. Видимо, конкуренты China Mobile готовы доплачивать своим агентам комиссии, чтобы оторвать у него часть рынка. Китаец заверил меня, что если я буду звонить с этой симки только по Китаю, то этих 70-ти юаней мне хватит очень надолго, так как связь очень дешевая. И это действительно так: звонок по Skype на китайский номер почти в 4 раза дешевле, чем звонок на российский номер. Вот насколько Китай опережает Россию в области развития телекоммуникаций. Свой китайский номер я отправил по электронной почте брату, которому разрешил пользоваться моим Skype для звонков. Так мною была решена проблема международных звонков. Дешево и практично.
Вечером я гулял по Бунду, фотографировал все, что не лень. Ужинал в ресторане, где долго мучался с палочками, вызывая смех китайцев. Потом попросил официантку и двух халдеев показать, как они это делают. Наконец-то, под одобрительные возгласы китайцев, у меня получилось делать правильные манипуляции палочками. Ничего сложного, но самостоятельно, пока кто-то не покажет, научиться невозможно. У европейца просто фантазия работает в другом русле. Сам я дошел до того, что начал было накручивать лапшу на палочки. А это не оптимальный способ быстро насытиться. Оказалось, что и сами палочки нужно держать не сверху, а ладонью с пальцами снизу. Еще мне понравились холодные чаи, видом которых здесь очень много, а стоят они копейки. Lipton и Nestea отдыхают по сравнению с китайскими холодными чаями. Все здесь относительно недорого, кроме фруктов. А ведь Шанхай с Пекином — это наиболее дорогие города для жизни в Китае. Шанхай мне понравился. Чисто, люди спокойные и уравновешенные, не то, что в Москве, где атмосфера зла и ненависти друг к другу пропитала все, включая асфальт.
Китайские бутылированные холодные чайные напитки различны по вкусу и довольно дешевы
На следующее утро я решил встать пораньше, чтобы успеть до жары сгонять на Bund. Однако, идея эта оказалась несостоятельной: когда я вышел из отеля в 7:30 утра, уже было жарко, душно, словно в парилке. Натер за эти два дня в Шанхае хвалеными ботинками Dr. Martens себе несколько больших мозолей на ногах. Особенно не повезло правой ноге. Теперь даже в тапочках перемещаться было больно. Классика Dr. Martens хороша осенью, зимой и холодной весной в России, но не при летних температурах и высокой влажности тропиков. В следующую поездку учту этот печальный опыт. Везде щелкался щедро. За 150 юаней забрался на верх Oriental Perl Tower. Был рядом с Jin Mao, но забираться туда не стал. Прогулялся под палящим солнцем до Shanghai Stock Exchange. Безуспешно искал памятник быку-символу биржи, который якобы видел на фото где-то в интернете или по РБК. (В действительности, памятник быку есть в городе Шеньчжень, рядом с Шеньчженьской биржей.) Спрошенный шанхаец, говоривший по-английски, сказал, что нет такого памятника в природе. Встреченный рядом со зданием экспат-француз отметил, что за 6 месяцев его пребывания в Шанхае, он такого памятника не видел. Пришлось мне довольствоваться фотографией на фоне надписи этой азиатской биржи.
Нашел-таки в Шанхае здание культовой для меня организации — Шанхайской фондовой биржи
Заглянул я также и в метро здесь. Метро оказалось чистеньким, кондиционированным, высокотехнологичным. Однако, система здесь очень запутанная. Штук двенадцать линий, одна кольцевая под номером 4. Оплата зависит от маршрута перемещения. Расплачиваются шанхайцы бесконтактными картами RFID. На входе стоят терминалы пополнения карточек как монетами, так и купюрами. Стоимость поездки варьируется от 3-х до 7-ми юаней. При переходе на другие ветки стоимость возрастает. При покупке одноразовой карточки в терминале можно указать начальную (текущую) и конечную станции, и алгоритм рассчитает стоимость. Терминал примет деньги и выдаст карточку, которая сканируется на входе и выходе из метро. Довольно запутанная система. Я по привычке при входе выбросил эту карточку. Потом при выходе пришлось перепрыгнуть через невысокий турникет. Подскочил взъерошенный юноша с внешностью китайского Карлсона. Так как по-английски из них никто не говорил ни слова, они решили меня просто отпустить. Видимо, посчитали, что так проще. Позже, в самолете China Eastern Airlines мне попалась газетка на английском о жизни в Шанхае. Там была интересная статья о работниках метрополитена и их суровых буднях. Оказалось, что такая запутанная система шанхайского метрополитена с оплатой в зависимости от зон связана с тем, что там 4 независимые компании, каждая из которых управляет несколькими линиями метро. Алгоритм с вычислением пути пассажира нужен им для перераспределения денег между собой. Алгоритм несложный, но вот количество таких транзакций очень большое, поэтому нагрузка на сервера должна быть довольно большой, так как Шанхай – огромный город и метро здесь – основная транспортная артерия. Вообще быть белым пассажиром в китайском метро прикольно: азиаты смотрят на тебя с интересом, но, стараясь этого не показать. Видимо, не хотят потерять лицо или показаться невежливыми. Наверное, совсем по-другому ощущает себя азиат в московском или питерском метро, где на него не обращают внимания вследствие пропитавшего граждан до мозга костей имперского снобизма. Империи, которой уже давно нет…
Шанхайское метро. Чистенько и прилично. Стеклянные двери отрываются непосредственно после прибытия поезда.
Большое внимание на транспорте китайским правительством отводится общественной безопасности: везде, на входе в метро, железнодорожные вокзалы, аэропорты функционируют сканеры багажа, где специально обученные сотрудники производят шмон. Китайские власти боятся, в основном, уйгуров, некоторые из которых вполне могут заявить о своей исламской ячейке Аль-Каиды громким терактом.
Утренний Bund, набережная реки Хуанпу в центре Шанхая
Дешевых сувениров мне в Шанхае встретить не повезло. В Жемчужине Востока активно всем торгуют, но там цены на эти безделушки на порядок выше любых рациональных оценок. Я из принципа не стал там ничего покупать, чтобы из своего кармана не обеспечивать ловкому китайскому предпринимателю 500-600%-ую рентабельность (ROI). Пусть немцы, датчане, да страдающие от лишнего веса американские девочки поднимают прибыли этого господина Вонга (Ли, Мина или как там его могут звать). Пока же приобрел в чайной лавке неподалеку от дома наборчик для распития чая и скульптурку Будды, которая делается золотой, когда ее обдашь кипятком. Девчушка в лавке устроила мне бесплатную мини-чайную церемонию, после моих покупок там. В районе моей гостиницы туристы появляются раз в полгода, поэтому практичным китайцам из соседних лавок нет смысла торговать сувенирами. Рядом с набережной таких лавок я не нашел. Надеялся купить в аэропорту в процессе вылета в Тибет, однако, это была зона внутренних рейсов, поэтому сувениров там не оказалось, зато было много закусочных, где китайцы самозабвенно набивали свои животы едой. Мне пришлось после приезда домой заказать на eBay несколько именно шанхайских сувениров, так как сувенирный магазинчик в самом Шанхае мне просто не попался на глаза.
Безделушки по безумным ценам. Сувениры внутри самой Oriental Pearl Tower дороги. Монополия, конкурентов здесь нет.
В Тибет я улетал в семь утра седьмого сентября. Так как я не знал города, ситуации с пробками, то решил встать в 2 часа ночи, одеться, поймать такси, доехать до аэропорта Пудун. Решил перестраховаться и провести в аэропорту несколько лишних часов вместо перспективы опоздать на самолет. В номер я вернулся в 12 ночи, завел будильник на смартфоне и плюхнулся спать. Практически мгновенно я погрузился в мир грез и добрых снов. Из которого меня вырвал звонок телефона в номере. Китаянка на нескольких фразах по-английски предлагала обычный массаж за 100 юаней, и “специальный” массаж, он же секс, за 400. Я объяснил по-китайски, что у меня нет времени, сплю, а потом уезжаю в аэропорт. Мы препирались по телефону минут 7-ть. Я сказал “Хао”, когда мне надоело с ней болтать, чтобы только от нее отвязаться. Видимо, она решила, что мое “Хао” – это согласие, и через несколько минут она стояла у меня в дверях. Открыв ей прямо в трусах, я показал пальцем на мой собранный уже рюкзак и снова объяснил на китайском, что скоро уезжаю в аэропорт и для массажа у меня нет времени. Она вручила мне визитку, и просила позвонить, как только появится желание. Китаянка эта была приятная, с длинными волосами и упругой попкой. Я искренне пожалел, что у меня так мало времени. Наверняка, мне бы удалось сторговаться с ней на 250 юаней за часик полноценного секса, так как я молодой сексуальный мужчина со спортивным тренированным телом, которое может быть подарком судьбы для любой привлекательной женщины. Через минуту я рухнул в постель и заснул. Времени на сон оставалось чуть больше часа.
Выйдя ночью из отеля, я легко поймал такси, на котором за 200 юаней (40 километров) я добрался до аэропорта. Ночной Шанхай чудесен, его тройные развязки могут дать фору другим знакомым мне мегаполисам: Нью-Йорку, Чикаго, Лос-Анджелесу. В зале ожидания аэропорта повсюду лежали тела спящих китайцев. Какие-то первые движения начались только ближе к 6-ти часам утра. Около семи часов утра началась регистрация на мой рейс. 4 раза мне пришлось показать свои документы и разрешение на посещение Тибета прежде, чем меня впустили в самолет. Мы взлетели и через два часа приземлились в хабе в городе Сиань. Здесь я познакомился с одним корейцем, которого родители привезли ребенком в США. Кореец организовал свой бизнес на двух континентах: в провинции Гуандун его заказы отшивались на фабрике, а продажи происходили в Нью-Йорке. Мы обменялись координатами и отправились на посадку на очередной самолет. Кореец презентовал мне шоколадку, купленную здесь же. По его словам, она стоила копейки. Однако, для китайцев шоколад – дорогая, статусная покупка. Моя челюсть отвисла от удивления, когда я увидел в кресле, рядом с моим, настоящую китайскую принцессу. На первом самолете моими соседями были двое невзрачных, ничем не примечательных китайца. Видимо, они сошли в Сиане, а сюда попала на их место красавица-китаянка и одна тибетская женщина лет пятидесяти очутилась возле иллюминатора. Я поблагодарил судьбу про себя; кореец, шедший сзади, отметил по-английски, что это просто удача.
Я сел рядом с китайской принцессой и приступил к ее обработке. Применил базовые вещи из НЛП для подстройки и углубления раппорта. Потратил весь свой запас китайских слов и фраз. К счастью, у нее оказался довольно приличный уровень английского. Тибетская женщина возле иллюминатора, как я и предполагал, не была ее мамой. Сама китайская принцесса работала преподавателем в Тибетском университете, куда и летела из ее родного города Сианя. Я угостил ее и тибетку возле окна подаренным корейцем шоколадом. Шоколад оказался действительно очень вкусным. Красавица призналась мне, что китайские девушки сходят с ума от шоколада. Я ответил на искренность искренностью: признался в своей любви к красивым девушкам. Сказал правду о том, что полюбил также Шанхай. Время полета пролетело для нас стремительно. Приземлившись, до зоны выдачи багажа мы не могли оторваться друг от друга, настолько мощный раппорт нам удалось установить. Однако, за воротами аэропорта ее встречал ее бойфренд, офицер китайской армии. И мы расстались по-доброму после получения багажа. Мне не хотелось компрометировать мою китайскую принцессу своей брутальной личностью. На прощание я признался, что завидую ее избраннику. Девка действительно была хороша.
В аэропорту меня встречали мой гид, китаянка-Мария, и тибетец-водитель. Китаянку звали по-другому, но ее китайское имя было таким сложным, что я решил, что проще будет называть ее Марией. Она сама из Харбина, где на почве китайско-русской торговли, изучала русский язык. Понятно было не всегда, что она хочет сказать на русском, но манера ее разговоров мне понравилась. Туры в Тибете немногочисленные. Я в группе был один, что давало гибкость в процессе путешествия.
Мой гид в Тибете — китаянка Мария. Ее реальное имя намного сложнее, поэтому она разрешила звать ее Марией.
Из аэропорта Лхасы, который находится в 70-ти километрах от города, меня привезли в гостиницу непосредственно в Лхасе. Остаток дня я должен был провести, акклиматизируясь к горному климату Тибета. Мера по профилактике горной болезни. Гостиница изобиловала национальным тибетским оформлением. В самом номере мне понравились шкафы, кровать и вид из окна: для меня непривычно из окна жилища видеть горы со снежными шапками на вершинах. Чувствовал я себя хорошо, в холле гостиницы приобрел тибетскую национальную шляпу, похожую чем-то на ковбойскую, и вышел прогуляться по Лхасе. Городок оказался определенно грязнее Шанхая, более убогим, но с национальным колоритом. Надписи на улицах дублировались на китайском и тибетском. Улицы для древнего города представляли собой широкие магистрали. И вид горных цепей со всех сторон просто завораживал.
Разговорившись с тибетцем по имени Джаши-Пунтцуо, убедился в правдивости утверждения о том, что тибетцы – очень дружелюбный народ. Пригласил нового друга в тибетский ресторан. Там мы ели кашу с мясом яка, какими-то пряностями, запивая все это кипятком. Еда была очень вкусная, но довольно острая, заплатил я за двоих такие копейки в рублевом исчислении, что захотел, чтобы рядом с моим домом в России однажды появился бы тибетский ресторанчик. И по качеству, и по цене он с большим успехом конкурировал бы с пиццериями и забегаловками с шаурмой. Потом мы переместились в тибетскую чайную, где пили национальный чай с молоком. Здесь были одни тибетцы, Джаши сказал, что китайцам сюда входа нет. “В Тибете есть две проблемы: первая – это китайцы, вторая – это мусульмане”, — подытожил он. Уйгуров, кстати, в Лхасе тоже оказалось немало. Идентифицировать их можно легко по халатообразной белой одежде у мужчин. В районах их концентрации, как правило, грязнее, чем в среднем по городу.
Тибетское национальное оформление интерьера моего отеля в Лхасе
Ближе к ночи меня начало плющить: голова стала раскалываться. Надеясь на то, что это всего лишь усталость, я заснул. Проснулся я за несколько минут до звонка будильника. Китаец в соседнем номере, через стенку от меня, громко сморкался, отхаркивался, блевал и ругался на путунхуа. Я подумал: “Ну, и прибило же человека от горной болезни! У меня же всего лишь небольшая головная боль…” Через пять минут в ванной моего номера я делал то же самое, что и китаец, только ругался на языке Пушкина, Толстого и Достоевского. Пошел завтракать в столовую при отеле (оптимальнее назвать ее именно столовой, а не рестораном). Перед шведским столом выстроилась очередь китайцев. Я встал за ними следом, нагрузил себе жидкой рисовой каши (безвкусной и чуть теплой) и еще чего-то, что показалось мне вкусным мясным блюдом, а также какую-то тушеную китайскую капустку. Ножей и вилок я не нашел, поэтому взял коричневые палочки (благо дело, я уже понял принцип их использования) и начал есть. Супчик прошел нормально, а вот первый же кусочек мяса оказался ядерным. Пожилой китаец напротив с интересом наблюдал, как я со сморщенным лицом все это выплевываю. Капустка оказалась под стать мясу. О головной боли я тут же забыл, пока горели мой пищеварительные органы. Я попросил чай и стал закусывать его китайскими хлебными шариками, решив, что это лучше, чем ничего. Вдруг тибетская официантка принесла мне тарелку с европейским завтраком и ложку с вилкой. Я отбросил палочки и принялся закусывать яичницу гренками с намазанным на них новозеландским маслом. День начался. В лобби лекарства от головы не оказалось, поэтому я отправился вместе с гидом и водителем во дворец Потала. Голова болела хоть и не критично, но впечатления заметно смазывались. И вообще физически уставал я значительно быстрее, чем на привычной высоте над уровнем моря. Поднявшись на третий этаж гостиницы по лестнице, например, мой организм устал так, как после часовой тренировки в спортзале. Чудеса, да и только.
Во дворце Потала мы ходили по узким коридорам. Здесь далай-лама такой-то спал, здесь далай-лама такой-то медитировал, эту карету далай-лама такой-то получил в подарок от английской королевы. Периодически многочисленные группы китайских туристов, которых было снова 95% от общего числа туристов, закупоривали своими толпами узкие проходы по дворцу. На то, чтобы протиснуться сквозь китайцев, уходило много времени и сил. Головная боль не отпускала. Поговорив с Марией, мы сократили тур здесь на полчаса. Вместо этого поехали в аптеку, а потом в тибетский ресторан. В аптеке за 30 юаней я приобрел специальные пилюли от горной болезни. Выпив штук пять, я сумел избавиться от головной боли, но усталость все еще чувствовалась. Вот что бывает, когда неподготовленный человек одним махом прилетает с высоты в нуль метров от уровня океана в Шанхае на высоту в 3500 метров в Лхасе. Потом были новые буддийские монастыри, ступы, музеи, фабрики ковров и тому подобное. Посмотреть в Лхасе есть что.
Один из наиболее красивых ракурсов на главный ориентир Лхасы — Дворец Потала
На следующий день снова были монастыри, китайские рестораны, Тибетский музей. В последнем меня, как белого человека усиленно разводили купить каких-то ненужных мне камушков по астрономическим ценам. Убого сделанные тибетские мечи, мне предлагали купить по “специальной скидке лично для меня” по $1500 за штуку. Я парировал их “выгодное” предложение, сказав, что приобрел японский меч за цену, вдвое меньшую. Причем китайцы-продавцы обоего пола очень неплохо изъяснялись на английском, что очень меня удивило, зная, как тяжело даются китайцам европейские языки. Значит, решил я, их познания в английском уже заложены в ценах, которые они называют. Разводки продолжались на каждом шагу. Причем, разводить пытались только белых туристов, так как внутренний турист в деньгах стеснен. Не будет китаец покупать танку за 150 долларов. Мне же пытались втереть танки, ковры из шерсти яка и тысячи ненужных мне вещей. Потом я выяснил интересную схему: хозяин той турфирмы, чей клиент щедро тратится, например, на покупку ковра из шерсти яка за 1000 долларов, получает 5% от трат своего клиента. Это очень выгодный дополнительный доход, не требующий дополнительных вложений. Поэтому все гиды строго-настрого инструктируются на проведение своих групп через максимальное количество лавок, фабрик и прочих центров тибетской медицины. Как выяснилось при общении с западными туристами, приехавшими в Тибет из Непала, в Непале такая же по размеру танка будет раз в 5-6 дешевле купленной в Лхасе.
Позирую в компании буддийских монахов. Когда-то я стану одним из них, приняв монашеские обеты.
Снова были монастыри, коим здесь числа нет, горы. Крутил мандалы, медитировал, делал подношения. В большинстве монастырей фотографировать нельзя. Если я фотографирую там, то лицензию отбирают у моего гида. Кое-где можно фотографировать внутри храма за пожертвование. Меня пригласили на диспут в один из буддийских монастырей. Будучи буддистом, я живо заинтересовался этой возможностью. Однако, выяснилось, что диспуты будут вестись на тибетском языке, которому я не обучен. Поэтому пришлось отказаться. Вместо этого я купил 20-ть тибетских шляп и отправил с помощью гида-Марии на China Post на свой российский адрес. Сувениры недорогие, но оригинальные. Много радости принесут они моим друзьям и знакомым, подаренные мною. В рюкзак ко мне они бы не поместились, а тащить через весь Китай, Дальний Восток и Сибирь их я не был готов. Вообще сувениров в Тибете я приобрел великое множество. Они, в общем и целом, очень недороги здесь.
В вечер, предшествующий моему отъезду на поезде в Пекин, я познакомился с друзьями одного их администраторов моей гостиницы, студентов и студенток иняза Тибетского Университета. Мы отправились на посиделки в кафешку. Была здесь и их довольно молодая преподавательница, которая согласилась с тезисом, что уйгуры – это большая проблема в Тибете. Одна из китаянок, по имени Шан, по стечению судеб, купила билет на тот же поезд в Пекин, что и я. Правда, у меня soft-sleeper (аналог нашего купе), а у нее hard-sleeper (аналог нашего плацкарта). Вагоны оказались соседние. С ней-то мне и предстояло проводить время в вагоне-ресторане.
Железная дорога в Лхасу была построена только в 2006-м году. Это самая высокогорная железная дорога в мире, некоторые ее участки проходят на высоте в 4500 метров. Пройдя шмон следующим утром, я очутился в вагоне. Моими соседями по купе оказались двое американцев слегка за 50-т лет и итальяха по имени Michele DePalo, которому было чуть более сорока лет. Итальянец оказался рубакой-парнем, фанатичным путешественником, посетившим на тот момент 175 городов в 76 странах мира. Последние 15 лет он жил в Лондоне и работал на AirFrance, благодаря чему ему часто удавалось доставать билеты на самолеты по действительно бросовым ценам. Мне действительно повезло обменяться опытом с человеком, который был уже в тех местах на нашей планете, которые я бы хотел в ближайшие годы посетить. Например, много говорили о Японии.
Что касается американцев, то велика вероятность, что это была гей-пара. К счастью, они не целовались прилюдно и вели себя довольно прилично. Но зная, индивидуалистичность американской действительности не понаслышке, а также прекрасно представляя бешеный ритм современной жизни, я с трудом представляю, как просто друзья (в стране, где дружба – очень неглубокое явление) могут продолжать держаться вместе 20 лет. Поэтому у меня возникло подозрение, что это не просто друзья. Скорее всего, гей-пара. Де Пало отметил, что это вполне возможно. К счастью, оба американца сошли в Сиане. К несчастью, итальяха сошел там же, не последовав в Пекин.
Китайские купе довольно комфортные, с ЖК-телевизором для каждого пассажира
Китайские купе отличаются от российских. Так, нижние полки у китайских спроектированы ниже российских, поэтому сумки внизу не помещаются, только обувь. Полки не поднимаются. На стене рядом с дверью висят ЖК-телевизоры, каждому пассажиру по телевизору. Пульт управления удобно вмонтирован в другую стену, так, чтобы он был в поле досягаемости лежащего человека. В комплект с бельем входят также наушники. Наушники втыкаются в пульт, поэтому каждый пассажир может, никого не беспокоя, смотреть понравившийся ему канал. Каналов, правда, в поезде Лхаса-Пекин было немного: всего около пяти, и то все на китайском и в плохом, шуршащем качестве. У каждого пассажира купе две подушки, одна с перьями, другая – с наполнителем, похожим на гречку. Очень приятно засыпать, когда под головой медленно пересыпаются зернышки. Интересным техническим решением было оборудование каждого вагона длинным, вдоль вагона пространством с тремя умывальниками и большим зеркалом. А вот воды от станции до станции хватало не всегда. Китайцы из набитого под завязку плацкарта разбирали кипяток для чаев, супов и лапши быстрого приготовления. Еда для китайцев почти что религия. С туалетной бумагой тоже бывали напряги. Так китайцев в плацкарте едет битком, так купе по их меркам очень дорог. Вагоны-купе в нашем поезде были полупустыми. В плацкарте отсек похож на китайское купе, только полок там шесть, поэтому китайцев там, как селедки в консервной банке. Очереди в туалеты выстраиваются внушительные. Особо продуманные китайцы, как только после населенного пункта, когда двери между вагонами проводники открывают, двигаются в купе, где спокойно, без очередей, пользуются туалетами, умывальниками и прочими благами вагонов классом выше. Туалетная бумага расходуется со скоростью, близкой к скорости света. Надо же так случиться, что меня в процессе моих страданий от горной болезни очень серьезно приспичило по-большому. Я отправился в первый туалет, где не нашел туалетной бумаги, заглянул во второй туалет нашего вагона. Ситуация аналогичная. К поискам подключился сеньор Де Пало, который тоже озаботился физиологической надобностью. Проводников нету. Что делать? Мы открыли не до конца закрытый служебный отсек, где хранилось у проводников белье и прочие хозяйственные вещи. О чудо! В самом низу мне посчастливилось найти треть от рулона туалетной бумаги. Итальянец предложил мне идти первым, я сказал, что из-за горной болезни я могу использовать всю бумагу, поэтому пропустил его первым. Он согласился, пообещав оставить часть рулона мне. Пока я ожидал выхода итальянца, боясь двигаться, подошли проводники, которым я объяснил ситуацию. Как по-китайски будет туалетная бумага, я не знал, а за разговорником бежать было откровенно лень. Поэтому я объяснил так: “Мейо” (нету), а потом я сделал жест, будто я подтираю свой зад. Хорошо, что не было никого, кроме меня и проводников. Жест был очень грубый, мне бы не хотелось его еще раз повторять. Но на тот момент мне было не до сантиментов или стыда. Главное – китайцы меня мгновенно поняли. Они открыли тот же самый закуток. Порывшись еще более тщательно, чем в прошлый раз, я вынул на свет божий еще один рулон туалетной бумаги, на этот раз наполовину целый. Вышедшему из туалета итальяхе я объяснил, что нашел еще бумагу. Он сказал “отлично” и замышил остатки своего рулона на случай форс-мажора. Так мы поняли, что с китайцами нужно держать ухо востро.
Виды Тибета из поезда довольно быстро наскучили, несмотря на их нереальную красоту
Двое суток в поезде было очень скучно. Сначала было интересно пялиться в окна и смотреть на проплывавшие мимо горные озера Тибета, заснеженные вершины гор, стада яков. Потом мы спустились ниже и пялились на рисовые поля, заводы и гидротехнические сооружения. Постепенно устали. Особенно переживал сеньор Де Пало, для которого с его европейским менталитетом такие расстояния были непривычны. Его мечта о пересечении всей России из Питера во Владивосток по Транссибу грозила превратиться для него в наиболее скучное путешествие всей его жизни. Время мы убивали в вагоне-ресторане, где к нам присоединились двое молодых немецких путешественника. Еда в вагоне ресторане оказалась недорогой по нашим меркам, но дорогой по китайским. Еда качественная, да и сам процесс поглощения чего-либо палочками, когда мимо проплывают горы, степи, рисовые поля и города, занимательный. В Сиане все трое моих новых знакомых высадились, чтобы посмотреть на терракотовую армию. Я остался один в своем купе. Решил пригласить девушку-Шан из соседнего вагона, с которой мы только что отужинали вместе. По крайней мере, закрылись бы в купе и пообщались. Моим планам не суждено было сбыться. Пожаловали новые соседи, молодой китаец-инженер и очаровательная китаянка Майо, которая устроилась работать в пекинский отель администратором. До поздней ночи мы сидели и общались. Английский у них был убогий у обоих, зато страсть к изучению этого языка поистине безграничная. Китаец-инженер, видимо, набил руку в переводе со словарем технических текстов. Со скоростью звука он находил очередное значение в электронном словаре в своем смартфоне. Китаяночка же могла что-то произнести на английском. Они вдвоем писали в ее MacBook’е фразу-вопрос на английском, а я исправлял ошибки в их варианте и писал ответ на английском, который они переводили вдвоем. Учил произносить правильно фразы на английском. Более усердных студентов в моей жизни еще я не встречал. Под утро мы прибыли в Пекин на западный ж/д вокзал. Я купил за один юань карту этого мегаполиса и попрощался по-доброму со своими новыми китайскими знакомыми. Через несколько минут мы растворились в огромной толпе спешащих куда-то китайцев.
Убиваем время в разговорах за жизнь в вагоне-ресторане. Этот молодой немец отметил, что чем больше он путешествует по миру, тем больше он утверждается в мысли, что в Германии все отлично и менять там ничего не нужно. Я ему и всем немцам по-доброму позавидовал: чем больше я езжу по миру, тем больше я понимаю, что в России нужно менять абсолютно все. Желательно, людей тоже всех поменять на немцев, чтобы страну привести в порядок.
По Пекину я решил пробежаться быстро, сделать пару фотографий и ехать на Великую Китайскую Стену. Возле вокзала я выяснил, как добраться до площади Тяньаньмэнь, куда приехал на автобусе за один юань. Сделал фото на фоне знаменитого Портрета Мао и Запретного Города. Пообщавшись с китайцами здесь же, выяснил, что туристическая группа на Великую Стену уехала полчаса назад. Мне предложили индивидуальный тур за 500 юаней, от которого я вежливо отказался. Зацепил помогая по имени Тао Ченг, который за 100 юаней согласился довезти меня до раскрученного участка стены на общественном транспорте и пощелкать меня там. Забегая вперед, скажу, что это действительно была ситуация win-win. За те 160 юаней, которые я заплатил ему за посещение стены и приобретение мне билетов на поезд в Харбин, он столько времени, нервов и денег мне сэкономил, что это того стоило. Мы действительно не потеряли ни секунды времени зря. На общественном транспорте добрались до остановки туристических автобусов на Стену, прыгнули в отходящий туда автобус, на подъемниках добрались наверх, сделали большое количество красочных фотографий, перекусили. Несмотря на то, что добрались мы до Великой Стены еще до 11-ти часов утра, и что это был будний день, там оказалось столько китайских туристов, что со стороны казалось, что стена построена не из камней, а из голов и тел людей. Тао сказал, что умные пацаны ездят не на этот участок стены (слишком он раскрученный), а на другие, и выезжают рано утром. Только тогда можно сделать качественные снимки, на которых не будет проходящих мимо людей. Лично мне пришлось по приезде поработать плотно в Photoshop’е, чтобы изготовить несколько своих фотографий без людей на заднем плане, и случайно влезших в кадр рук, ног или сумок китайских туристов обоего пола. Солнце, кстати, в этот день жарило нещадно. Я потел, как проскакавший галопом десяток километров конь. Китаец, впрочем, потел не меньше моего.
Отсюда отважные солдаты Китайской Империи грозили воинственным кочевникам. Вполне возможно, что особо впечатлительные враги обделывались себе в штаны при виде этой стены.
Возвращаясь на автобусе обратно в Пекин, я напряг Тао, тот напряг своего друга, который по Интернету пробил расписание ближайших поездов из Пекина в Харбин. Ничего удобного по времени тогда не получалось. Мы вышли на окраине Пекина, плотно пообедали в китайском ресторанчике, и я купил за 10 юаней атлас Китая полностью на китайском, без единой надписи на английском. В принципе, в качестве альтернативы я рассматривал вариант ехать не в Харбин, а в любой другой город на севере Китая, откуда будет реалистично добраться до Владивостока. Пока же мы прыгнули в такси (Тао сказал, что в тот момент в метро народу несчесть) и доехали до центрального вокзала. По ощущениям, проехали мы если не половину Пекина, то его треть, лишь только несколько раз встряв в пробке ненадолго. Заплатил же я за это всего 30 юаней (135 рублей). В Москве за такое же расстояние на такси мне пришлось бы отдать не меньше 2000 рублей, да и с трафиком проблем было бы значительно больше.
Аттракцион на участке Бадалинг Великой Китайской стены: забавный мишка ловко крутится на поручнях, ловя нарезанную морковку на лету своей огромной пастью. Миска морковки стоит 3 юаня. Четверо его коллег лениво лежат внизу, только иногда разевая рты, перед падающей на них морковкой.
На вокзале Тао купил для меня билет в купе поезда Пекин-Харбин, отходивший вечером того же дня и привел меня в пафосную VIP-кофейню в зале ожидания, куда не пускали толпы китайцев. Приобретя зеленый чай и кое-что еще, я расположился с нетбуком в кресле за удобным столиком на кожаном диване. Воспользовался халявной китайской электроэнергией, зарядив все свои гаджеты, нетбук и фотоаппарат тут же. Мы пожелали друг другу всяческих благ, и мистер Ченг растворился в толпе. Китаец этот оказался очень ответственным челом, что сэкономило мне кучу времени, денег и нервов. После отхода поезда в Харбин, он еще раз прозвонил меня, чтобы узнать, все ли у меня хорошо, и успешно ли я сел в поезд.
В поезде я пристал к китайской проводнице, пытаясь узнать, где находится вагон-ресторан. Она сказала, что ресторана в этом поезде нет. И это понятно: поезд идет ночью и прибывает в Харбин рано утром. Большинство китайцев спит, несмотря на их любовь к перекусам. В моем купе компания мне показалась тухлой: один старик-китаец и китайская старая дева, каких у нас называют “синий чулок”. Я собрался уже расположиться на своей верхней полке и проспать до утра. Однако, подошли двое раздолбаев-китайцев, и начали мне что-то втирать на китайском. Наконец, до меня дошло, чего они от меня хотели: поменяться местами. Махнулся, как говорится, не глядя. На новом месте мне снова досталось верхнее место. Двое приличных китайцев, женщина и мужчина, говорили на правильном английском, не том английском, который азиаты учат, чтобы что-то продать. Я про себя предположил, что это работники сферы образования, педагоги, слишком их английский был академическим. Так оно и оказалось: это была профессура из Пекинского Университета, направлявшаяся на конференцию в Харбин. С удовольствием пообщался с этими людьми. Китайское правительство последовательно улучшает уровень жизни преподавателей ВУЗов в Китае. Они с гордостью говорили, что они – средний класс, и что пользуются большим уважением в обществе. Многие молодые люди стремятся заниматься наукой, получать научные степени. Сравнив это с положением ученых в России, пришел к выводу, что режим Путина на словах в поддержке науки не скупится, однако, все мысли и чаяния шайки из Кремля направлены на эксплуатацию богатых недр страны. Народ этому режиму, как заноза в заднице. Тренд развития Китая в этом отношении умнее тренда развития России во сто крат. Главный источник богатства в Китае – это трудолюбие его народа. В России же режим, по сути, является плесенью на трубе. Плесень паразитирует на ресурсах страны, а народ свой “мочит в сортирах” и отупляет пропагандой по зомбоящику, чтобы никто не поднимал голову и не дай Бог, не стало критической массы свободных и думающих людей, которые станут задавать неудобные для коррумпированной власти вопросы. Потому что рыльца у всех этих клоунов из Кремля в пушку по самый пояс.
Еще меня порадовало, что китайцы, включая встреченных в том поезде преподов, рассматривают Россию как друга. Десятки раз китайцы меня спрашивали, откуда я. Я отвечал, что из России. Тогда китайцы разного возраста, пола и социального положения отвечали: Россия и Китай – друзья. Это меня тронуло. Не было здесь фальши политиков. Это простые люди. Японцев китайцы очень не любят после долгих лет японской агрессии на территории Китая. Американцев тоже не любят они. Но почему-то русских однозначно обозначают в качестве друзей, даже несмотря на годы охлаждения при позднем Мао (после прихода к власти в СССР Хрущева и развенчивания им культа личности Сталина) и даже войну за остров Далманский, который сейчас полуостров и отдан Путиным Китаю для разрешения территориальных споров в 2006-м году. Поэтому, мне кажется, что страхи, нагоняемые кремлевскими политологами о том, что Китай отберет Сибирь и Дальний Восток, необоснованны. Китайцы мыслят веками. Вполне возможно, что и Сибирь, и российский Дальний Восток отойдут со временем к Китаю. Но будет это тогда, когда там уже почти никого не будет в результате депопуляции и миграции российского населения. Рациональным решением в стиле win-win может стать использование стремительного роста Китая для вытягивания российской экономики. Выгоду нужно из их роста извлекать, причем обоюдную. На этом мы с китайской профессурой пришли к консенсусу, и я завалился спать.
Собор св. Софии в Харбине. След русского влияния в Китае. Этот собор построили русские строители железной дороги в Китае. Они же основали город Харбин.
В Харбине лицезрел собор Святой Софии, построенный еще в царское время русскими строителями китайской железной дороги. Затем отправился в парк имени Сталина. Порадовало здесь меня большое количество бабушек и дедушек, поющих под караоке и танцующих. Многие китайцы ловят рыбу в желто-коричневых водах реки Сунгари. Многие просто загорают на солнышке. Одного юношу я попытался сфотографировать, когда тот занимался цигун. Но он застеснялся и попросил не снимать его. Глядя на этих китайцев, которые ничего не делают в середине буднего дня, задаешься вопросом, откуда взялся стереотип о китайцах, как о великих трудоголиках. Ответ прост. Из китайских деревень еще можно подтянуть в города 300-400 миллионов работников, у которых очень сильная мотивация: зарабатывать деньги в городах, чтобы содержать там свои семьи в глубинке. И это огромный потенциал для дальнейшей урбанизации Китая.
Раздельный сбор мусора в Харбине. Видел такие корзины повсюду в городе. Эту снял в парке имени Сталина — любимом месте отдыха харбинцев.
По канатной дороге за 100 юаней я переправился на другой берег реки Сунгари, на чудесный остров, где харбинцы любят отдыхать и расслабляться. Обстановка там почти идиллическая, пароходики туристические снуют туда-сюда по реке. Жаль, что река сама грязная, как впрочем, и все без исключения китайские реки, которые я видел. Жертвой быстрого экономического роста Китая является экология. Под Шанхаем, например, до глубины 1,5 км нет ни одного водоносного горизонта с чистой водой, пригодной для питья. Китайские предприниматели в недавнем прошлом просто бурили скважины и закачивали в них жидкие отходы своих производств, чтобы сэкономить деньги на их очистке.
Переправляюсь на другой берег реки Сунгари по канатной дороге. На заднем плане Харбин.
Озаботившись тем, как добраться во Владивосток, я приехал на железнодорожный вокзал в Харбине, где тряс заранее приобретенным в Пекине для этих целей атласом Китая, тыкая пальцем в иероглифы, обозначающие Владивосток. Двумя фразами на китайском дополнял свою презентацию. Дважды кассиры говорили, что такого поезда нет. Оба раза предложили ехать в Суйфеньхэ. В конце-концов я приобрел билет в Суйфеньхэ на поезд, идущий туда тем же вечером. К сожалению, soft sleeper’ов там вообще не было. Пришлось брать всего за 134 юаня место в hard sleeper’е, причем на третьей полке. Сначала я побоялся ехать, как в консервной банке вместе с китайцами. Но других вариантов мне в голову не пришло на тот момент. На форуме Восточного Полушария я читал ветку о том, как добраться до России из Харбина. Один умник писал там о двух прицепных вагонах поезда до Суйфеньхэ, которые отправляются во Владивосток два раза в неделю. Видимо, информация устарела. Пришлось ехать просто в Суйфеньхэ.
В Харбине я реально испугался перед отъездом оттуда. Все надписи на иероглифах. Хорошо, что хоть цифры у китайцев, как и у нас, одни – арабские. Ничего не дублируется на английском языке, как в Шанхае или в Пекине. Кто-то утверждал о том, что в Харбине много вывесок на русском. Я видел только несколько. Зато в Суйфеньхэ – совсем другая история. Даже меню в китайских ресторанчиках там дублируются на русском.
Суйфеньхэ. 20 лет назад здесь была зачуханная китайская деревушка рядом с китайско-российской границей. За счет активной торговли на российские денежки здесь вырос приличный и современный город.
Добираться на третьей полке китайского поезда оказалось не так страшно, как я предполагал. Прыгнул под потолок, да заснул. По прибытии в Суйфеньхэ, я выяснил, где находится Центр Международных перевозок, добрался до туда и купил билет на автобус до Владивостока. Потратил остатки своих юаней здесь же в китайских лавках с русскими названиями, наподобие “Лена”, “Марина”, приобретя сувениры. Часть обменял на рубли у китайского менялы. Китайские юани в России мне не к чему. В автобус набилось четыре русских группы из шоппинг-туров, у каждой из которых по одной групповой визе с длинным списком участвующих. У меня же была одна виза, индивидуальная, поэтому, вместе с несколькими китайцами я проскочил на китайской таможне вперед. Китаец-пограничник долго изучал штамп на моей визе. Подозвал другого. Видимо, у них не бывает много самостоятельных путешественников здесь. Наконец, меня пропустили. Подождав остальных граждан, мы организованно сели в автобус и отправились на российский пункт пропуска “Пограничный”.
